Необходимо было навести порядок и в самой церковной организации. Один из неизвестных авторов челобитной к патриарху Иосифу писал, что пастыри церкви только «именем пастыри, а делом волцы, только наречением и образом учителя, а произволением тяжцы мучители иже малаго ради своего покоя предатели суть душам человеческим». Он указывал на пьянство среди служителей церкви и нерадение к службе.
«Малого ради своего покоя» они нарушают порядок церковной службы, стараясь как можно быстрее закончить службу, и не обращают внимания на недостойное поведение верующих как в церкви, так и вне церкви. Монахи, продолжал автор челобитной, «любят сребро и злато и украшение келейное», ведут пьяную, разгульную и развратную жизнь, дают взятки церковным властям, чтобы получить место игумена или келаря.
Недостойным считал он и поведение архиереев. Следует также отметить, что отрицательным образом на положении церкви сказывались различные непорядки и нестроения, имевшиеся в обрядовой практике.
К таким относилось укоренившееся «многогласие».
При таком порядке священник, дьячок и хор читали и пели все вместе.
Поэтому в церкви поднимался такой шум, что прихожане ничего не могли разобрать и со временем стали относиться к богослужению чисто механически.
Против подобного порядка выступила часть белого духовенства — протопопы Аввакум, Неронов, Даниил, Логгин, Стефан Вонифатьев и другие.
Аввакум начал читать поучения прихожанам, что явилось новшеством в российской церковной практике XVII в. В Нижнем Новгороде популярным проповедником стал Иван Неронов, который читал проповеди не только в церкви, но и по «стогнам града и на торжище». В столице вокруг Стефана Вонифатьева образовался кружок «ревнителей истинного благочестия», члены которого выступали за преобразования в церкви.
В число «ревнителей» вошли Неронов (переведенный в Москву из Нижнего Новгорода), Логгин, Даниил, дьякон Благовещенского собора Федор Иванов и игумен Кожеозерского монастыря Никон (будущий патриарх), прославившийся ревностным исполнением монастырского устава. В кружок вошел и Аввакум.
Их поддерживал окольничий Ф. М. Ртищев. Первым шагом «ревнителей» стало введение вместо «многогласия» единогласия, то есть раздельного чтения и пения во время церковных служб.
Для установления общего принципа ведения церковных служб в Москве в 1649 г. собрался церковный собор. На соборе патриарх и епископы выступили против обязательности «единогласия».
Патриарх Иосиф указывал, что продолжительная церковная служба с единогласным, последовательным пением и чтением, необходимая для монастырей, станет обременительной для прихожан и многие предпочтут не ходить в церковь.
Но ревнители были неумолимы. По их настоянию царь в 1651 г. созывает новый церковный собор, который постановил «пети…
на Москве и по всем городам единогласно на вечернях и на повечерницах, и на заутренях, псалмы и псалтырь говорить в один голос тихо и неспешно со всяким вниманием». Это постановление, как, впрочем, и деятельность «ревнителей» вообще, теперь вызвали недовольство приходского духовенства, которое привыкло к «многогласию», не имело навыка читать проповеди.
К тому же многие священники, плохо зная грамоту, заучивали порядок церковных служб и соответствующие им тексты с голоса, а толковать и объяснять смысл богослужебных книг не умели.
В такой ситуации необходимы были более решительные действия и специальные мероприятия.
За дело взялся патриарх Никон.
Никон (в миру Никита) родился в мае 1606 г. в селе Вельманове Княгининского уезда, недалеко от Нижнего Новгорода в семье крестьянина Мины.
Никита рано лишился матери.
В детстве он выучился грамоте и пристрастился к чтению духовных книг.
В 20 лет стал священником.
Семейная жизнь Никона сложилась неудачно. Потеряв троих малолетних детей, он уговорил жену отпустить его в монастырь.
В Анзерском ските на Белом море Никита постригся в монахи, приняв имя Никона. Не ужившись здесь с монахами, Никон перешел в Кожеозерский монастырь Каргопольского уезда, где в 1643 г. был избран в игумены.
В 1648 г. его назначили архимандритом московского Новоспасского монастыря, занимавшего особое место среди других монастырей, поскольку в нем находилась родовая усыпальница Романовых.
Одновременно