Туристическая компания Voyage. Туры и экскурсии

Примерно так же, как и в Пскове, развивались события и в Новгороде. Здесь власть перешла к земской избе, правительство возглавил боярский сын Иван Жеглов. Митрополит Никон (будущий патриарх) и воевода ФА. Хилков выслали стрелецких голов унимать мятежников, но это не дало желаемых результатов.

Тогда митрополит решил действовать против восставших духовным оружием. 17 марта, в день Алексия, к Святой Софии собралось множество народа.

Никон поименно проклял новых правителей. Начался ропот: «Государь жалует на свой ангел, из тюрем виновных людей распускает, а митрополит в такой праздник проклинает…

всех новгородцев». Масло в огонь подлили слухи о том, что «митрополит Никон и окольничий князь Федор изменники».

Толпа двинулась на Софийский двор. Здесь они освободили заложников, избили митрополита.

Но как действовать дальше, восставшие не знали.

Они выбрали делегатов и с челобитной и подарками отправили их к царю. Между тем к Новгороду приближался царский вооруженный отряд Хованского.

17 апреля Новгород покорился Хованскому. Князь приступил к розыску и наказанию виновных.

Среди виновных оказались староста Андрюшка Гаврилов, Елисейка Лисица, Ивашка Жеглов, Игнашка Молодожников, Никифорка Хамов, Степка Трегубов, Панкрашка Шмара, площадный подьячий Нестерка Микулин с сыном Гаврилкой, площадный подьячий Аханатков.

Всего обвинили в «воровстве» 212 человек. По приговору суда Жеглова, Гаврилова, Лисицу, Молодожникова и Шмару казнили.

Остальных били кнутом и батогами. Некоторых сослали в Астрахань, на Терек и другие отдаленные места, 162 человека посадских, стрельцов и казаков после наказания отдали на поруки.

Отряд Хованского, подавив выступление в Новгороде, двинулся к Пскову.

Псковичи, между тем, не думали сдаваться и говорили: «Хотя бы и большая сила ко Пскову пришла, так не сдадимся. Города вскоре не разобьют и не возьмут, а нам в городе есть, с чем сидеть, хлеба и запасов будет лет на десять».

На уговоры Хованского сдаться псковичи совершали боевые вылазки и наносили урон царским войскам.

Но вскоре (20 августа) переговоры с царским посланником епископом Рафаилом завершились миром. Псковичи объявили о готовности целовать крест государю.

В Москву отправились челобитчики с повинною. Рафаил царским именем объявил всепрощение, а «лучшие люди» взяли власть в свои руки.

Некоторые из зачинщиков мятежа — Демидов, Слепой, Коза, Копыто, Сорокоумов, Клобучков, Шапошников, Семяков — были вывезены из Пскова в Новгород и там посажены в тюрьму в оковах. После этих событий царь в Москве объявил: «Псковичи вины свои принесли, присягу дали и мы их прощаем».

Двенадцать лет спустя в Москве вспыхнуло еще одно мощное, хотя и скоротечное, восстание, которое современники и историки назвали «медным бунтом». В выступлении приняли участие посадские люди, часть стрельцов, солдат, рейтар московского гарнизона.

В известной мере повторилось то, что произошло во время «соляного бунта». Дело в том, что длительные и изнурительные войны России с соседями требовали огромных затрат.

В эти годы правительство набирало все новых и новых «даточных людей».

На содержание армии вводились новые налоги — «пятинные деньги» — в размере 5,10 и даже 20 % от всех доходов. Но и этих средств не хватало.

Тогда правительство решило выпустить медные деньги, которые должны были заменить серебряные.

Из одного фунта (400 граммов) меди стоимостью 12 копеек изготовляли 10 рублей.

В итоге получили 5 миллионов рублей. Инициаторами реформы были окольничий Ф. М. Ртищев, патриарх Никон и думный дворянин А. Л. Ордин-Нащокин, таким образом, по номинальной цене медные деньги приравняли к серебряным.

На рынке принимались и те, и другие. Но налоги собирались только серебряными.

Цены на все, и прежде всего на сельскохозяйственные продукты, выросли во много раз. Финансовые операции правительства привели к тому, что бояре и купцы стали накапливать серебро, а беднота, особенно посадская, «черные люди», в связи с ростом цен оказалась в бедственном положении.

Бедствовали стрельцы, пушкари, солдаты и другие служилые люди «по прибору», жившие на государево жалованье.

Между тем цены на хлеб быстро росли, деньги обесценивались.

В 1660 году за одну серебряную копейку давали 1,5 медной, в 1661-м разрыв увеличивается до 1 : 4; в 1662-м — от 1 : 6 до 1 : 9; в 1663-м — от 1:10 до 1:15. Появилась и масса фальшивых монет. Это была настоящая финансовая катастрофа.

Стрельцы, пушкари, служилые люди отказывались получать медные деньги. Начался голод.

Служилые и посадские люди заваливали приказы челобитными, жаловались на тяжелое, безвыходное положение, просили о материальной помощи.

Многие воины бежали из армии. 25 июля 1662 г. во многих оживленных местах столицы были обнаружены «воровские письма» с перечнем фамилий изменников-бояр — Милославского, Ртищева, Хитрово, Стрешнева, купцов Шорина и Задорина.

Их обвиняли в сношениях с польским королем, которому они будто бы отпускали «казну…

пороховую и денежную многую», в разорении государства.

Требования низов сводились к снижению налогов, прекращению злоупотреблений правящих лиц, богачей и их наказанию.

Раздался набат, и возбужденная толпа посадских, солдат и стрельцов (около 5 тысяч человек), двинулась в Коломенское, где находился царь, а в самой Москве посадские начали громить дворы бояр и богатых купцов, причастных к денежной реформе. Царь послал в Москву из Коломенского князя И. А. Хованского «и велел на Москве уговаривать, чтоб они смуты не чинили и домов ничьих не грабили».

Но это не подействовало.

Ватаги горожан двинулись к Коломенскому. Они угрожали царю: «Буде добром нам тех бояр не отдашь, и мы у тебя учнем имать сами по своему обычаю».

Солдаты загнали в воду некоторых своих командиров. Но к Коломенскому уже стягивались верные царю войска — до 10 тысяч.

Государь «закричал и велел» стрельцам, придворным и холопам «побивать» восставших, «сечь и рубить их без милости, имавши их, вешать…

, и в реках топить и в болотах».

По некоторым данным, во время этих событий было арестовано и погибло до 2,5-3 тысяч человек.

Но все-таки в начале следующего года правительство отменило медные деньги «чтоб еще чего меж людми о деньгах не учинилося».

Десятки тонн медных денег остались в подвалах здания Московских приказов.